Ивана Тимофеевича Богатырёва с детства влекло к изобретательству. Было ему лет 15, когда в родной деревне Приютное Тоцкого района он из старенького велосипеда и списанных автозапчастей собрал крытую велоколяску, в которой свободно могли поместиться три человека.

В тот раз кроме местных мальчишек, которых Ваня катал по деревне с утра до вечера, на изобретение никто не обратил внимания. Но, когда из металлолома он смастерил прицеп для конной упряжи и модернизировал поилки на ферме, об умельце-самоучке заговорил весь район. Посмотреть на его изделия приезжали даже из дальних деревень. Внимательно всё рассматривали, дотошно расспрашивали. Иван секретов изготовления ни от кого не таил.

Председатель колхоза, видя тягу мальчишки к технике, добился, чтобы его направили на курсы трактористов. Именно в ФЗО, по словам Богатырёва, он понял, что без железок ему не жить. Но не успело в нем созреть желание стать изобретателем, как грянула война.

Как и большинство его сверстников, Ваня (в 1941 году ему исполнилось 15 лет) много раз приходил в военкомат с просьбой взять его на фронт. Здесь только разводили руками: не вышел, дескать, возрастом. Призвали лишь в сорок третьем, когда события на полях сражений достигли переломной стадии.

Воевал Богатырев в составе 16-й гвардейской краснознаменной танковой бригады на Белорусском фронте. Первый бой он принял под Бобруйском. Впоследствии участвовал в освобождении Минска, Бреста, Белой Церкви, с боями прошел Польшу, Восточную Пруссию.

Накануне победы получил тяжелое ранение. В госпитале в Кенигсберге бойцу в руки попал довоенный журнал, посвящённый технике. Одна статья задела за живое. Говорилось в ней о невозможности изобретения вечного двигателя. Иван Тимофеевич всегда был максималистом и подумал: а почему бы не попробовать? Сделал наброски, показал другим раненым. Они подняли его на смех. Богатырёв разозлился и поклялся самому себе победить «перпетуум-мобиле».

Работая на металлургическом комбинате, которому Иван Тимофеевич отдал сорок лет жизни, и, трудясь там же художником в течение двенадцати лет после выхода на пенсию, он не забывал о своей клятве. Всё что-то чертил, пилил, клеил. Сотню раз, отчаявшись, что ничего не получается, бросал и сотни раз возвращался к «движку».

Перпетуум-мобиле хоть и стал смыслом его жизни, но не забывал он и детское увлечение, которое с годами переросло в настоящую потребность что-то собирать из подручных материалов, изобретать, конструировать. Так в его квартире появились красиво инкрустированные столики с подсветкой и вмонтированными под крышку радиолой и телефоном, причудливой формы барабан-гироскоп, позволяющий узнать массу самых любопытных сведений, и даже миниатюрный московский аэропорт Внуково. Был ещё и орский, да лет пятнадцать назад внукам отдал.

— Это моё увлечение, хобби, — признался корреспонденту сайта Иван Тимофеевич, — не могу я время понапрасну прожигать. Но это так, баловство. Другое дело — вечный двигатель, который у меня никак не получается. Дней через десять буду пытаться запустить его вновь. Можно ли на него взглянуть? Нет, боюсь сглазить. Хотя, маховик, так уж и быть, покажу. Остальное — в гараже. Да и зачем это вам, всё равно ничего не поймёте. К тому же я не уверен, что в собранном виде он заработает. Боюсь опозориться. Не хочу, чтобы люди показывали на меня пальцами и обзывали ненормальным.